Доклад на совете Организации Объединенных Солнечных Систем

Please share if you want to help to promote peace!

На основании наших наблюдений на протяжении приблизительно 10 000 оборотов планеты Ер мы обязаны немедленно уведомить о недопустимости включения этой планеты и ее обитателей в Организацию Объединенных Солнечных Систем.

На Ер обитает некий вид, который считает себя разумным и за последние миллион оборотов необычайно размножился и распространился по всей планете, — это так называемые «нин», «люди» или «оранги». Хотя этот вид, первоначально живший на деревьях, считает себя разумным, имеющиеся к настоящему времени пять миллиардов нин не являются в состоянии сколько-нибудь осмысленно согласовывать между собой свои действия. Нередко одни разрушают созданное другими и отбирают друг у друга пищу и одежду. Они производят вещи, которые должны облегчать и улучшать их жизнь, но, производя их, они разрушают и отравляют атмосферу, воду и землю своей планеты, делая тем самым эту жизнь наоборот гораздо труднее. Одним из тяжелых несчастий, от которого они страдают, является обычай — или лучше назвать это болезнью? — который называется уор, криг, война или герра. Когда разражается герра, большие группы нин нападают и уничтожают друг друга. Они разрушают жилье и средства пропитания «врага» и подвергают друг друга страшнейшим мукам. Наша комиссия экспертов попыталась выяснить, почему они так поступают. На самом деле, сами нин абсолютно не находят никакого единства в этом вопросе. Среди них, что очень странно, есть много тех, кто отвергает этот жестокий обычай и считает его величайшим несчастьем, которое может постигнуть нинство. Другие, однако, любят герру, рассказывают о ней или смотрят на ее волнующие изображения. Те нин, которые отвергают герру, имеют различные воззрения на то, почему она случается. Некоторые просто считают это вспышкой безумия в большой группе нин. Другие полагают, что нин содержат в себе, так сказать, две разные души, одну хорошую, которая любит других нин, а другую плохую, которая других нин ненавидит. Третьи же думают, что хотя герра — это плохо, но время от времени необходимо. Часто случается так, что две группы нин начинают герру, и каждая говорит: «Да, мы не хотим герры, но, к сожалению, нас принуждают к ней другие».

Наша экспертная комиссия склоняется к тому мнению, что главная проблема нин в том, что они не в состоянии согласовывать действия больших групп. Похоже, они даже не осознали еще, что они не отдельные существа, а связаны друг с другом и со всеми остальными обитателями планеты. Чтобы было легче понять нин, можно привести пример с двумя обитателями Ер, которых некоторые нин называют ослами. Если запрячь двух таких ослов в средство передвижения, которое на Ер иногда называют повозкой, и один осел будет тянуть на север, а другой — на запад, то оба придут на северо-запад, хотя вообще-то никто из них туда не собирался. Нин еще не понимают, что они так же связаны с остальными 5 миллиардами нин, как эти два осла, запряженные в одну повозку. Разве что их действия значительно сложнее, нежели тягание повозки, и результат действий 5 миллиардов, естественно, труднее просчитать, чем определить путь обоих ослов. Для этого, по-видимому,  у нин пока еще не хватает разума.

Следующей темой доклада нашей экспертной комиссии будет возникновение герры на планете Ер.

Много-много тысяч оборотов планеты назад, когда нин еще жили охотой и собирательством, они не знали герры.

Нин жили тогда маленькими группами и бродили по лесам. Группы состояли из шестидесяти-восьмидесяти нин, где-то по десять-пятнадцать так называемых семей в каждой.

Каждая группа имела определенную охотничью территорию, по которой она в течение года перемещалась в поисках ягод и фруктов, грибов и кореньев, улиток и лягушек, и, конечно, дичи, на которую можно было охотиться. На одной территории, скажем, в горной долине, обитало совсем немного таких групп, две или максимум три. Бóльшее скопление людей лес не может прокормить. Эти нин не знали ни королей, ни вождей, ни судов, ни полиции, ни тюрем, не было у них и законов. А зачем? Если кто-то совершал то, что не одобряли другие, они могли собраться всеми вечером у костра и поговорить об этом. Собираясь охотиться на газель, они слушали лучшего охотника. А если наступала пора, когда можно было собирать мед диких пчел, то они слушали женщину, которая лучше всех разбиралась в пчелах. А когда начинался спор, они слушали старейших мужчин и женщин, потому что у них было больше всего опыта. Нин держались вместе и всем друг с другом делились, иначе они просто не могли выжить.

Когда группа становилась слишком большой, они разделялись, и одна половина должна была искать другую местность для охоты. При этом могло случиться так, что они вторгались на территорию другой группы. И уже тогда, нужно признать, тогда могло произойти столкновение. Но такие столкновения заканчивались быстро. Иногда дело обходилось лишь большой шумихой. И как только одна группа пускалась в бегство, столкновение прекращалось. Однако такие стычки были исключением и случались лишь тогда, когда какой-нибудь группе приходилось переселяться. Это было редко, потому что женщины практически всех народов знали определенные травы, которые препятствовали появлению у них детей. Так женщины предотвращали чрезмерный рост группы, при котором ей пришлось бы делиться. Других же причин для столкновений не было. Такие группы нин не имели желания постоянно увеличивать свою охотничью территорию. Более обширной территорией она бы не смогла воспользоваться. Также не было смысла нападать на соседнюю группу и грабить ее. Ведь тогда нечего было грабить. У нин не было еще больших запасов. Они сразу съедали все и собирали и охотились ровно столько, чтобы это можно было быстро съесть.

Примерно 6 000 оборотов планеты назад в некоторых областях изменился климат. Разница между сухими и влажными временами года увеличилась, и некоторые растения исчезли. Не стало и животных, которые питались этими растениями. Но некоторые растения, семена которых имели твердую сердцевину, в таком климате плодоносили особенно хорошо, и нин открыли, как за этими растениями нужно ухаживать, чтобы на маленьком участке получить гораздо бóльший урожай, чем можно было собрать бродя по своей территории. Эти нин уже не могли кочевать, они основали первые деревни и стали крестьянами. Однако они сохранили многие свои охотничьи обычаи. Так, так же, как они раньше вместе охотились, теперь они вместе работали на полях. Земля не принадлежала никому, или принадлежала всем. Когда нужно было решить общие вопросы, деревенские жители собирались вместе и обсуждали дела. Они не выбирали предводителей, но когда надо было организовать определенное дело, например, раскорчевать новый участок леса, или построить дом общины, или предпринять поход на охоту, то они просили мужчину или женщину, которые в этом кое-что смыслили, руководить ими. Так было и раньше. Мужчины то и дело ходили охотиться за оскудевшей добычей, и большую часть труда на поле делали женщины. Но когда самая существенная доля пропитания начала приходить с поля, слово женщины стало часто весомее, чем слово мужчины.

Крестьянская жизнь имела как преимущества, так и недостатки. Появилась зависимость от хлеба. Во времена охоты и собирательства не было ничего страшного в том, если случался неурожай на какой-нибудь вид растений. В лесах были сотни других растений. Теперь же, если была засуха, наступал голод. Пища становилась все однообразнее, поэтому портились зубы и дети уже не вырастали такими высокими. А работа стала тяжелой и монотонной, жизнь уже не была такой разнообразной и волнующей. Однако возврата уже не было. Хотя бы потому, что охотникам и собирательницам требовалось больше земли, чем крестьянам.

Новизна состояла в том, что теперь они уже не жили одним днем. Они могли больше производить, чем потреблять. Они могли откладывать запас. Всегда что-нибудь оставляли на черный день, на случай засухи или наводнения. И когда запасы уже были достаточно большими, они могли вкладывать их часть в будущее. Например, если они запасали достаточно зерна, они могли позволить себе, скажем, возделывать в следующем году парой полей меньше. Вместо этого часть людей могла копать оросительные каналы, чтобы через год урожай был еще богаче, и избыток еще больше. Тогда они облегчали бы себе труд или могли бы вкладывать избыток во что-нибудь еще. Если всем необязательно находится на поле, то один мог уже специализироваться на кузнечном деле, другой на гончарном и т.д., и развивать эти ремесла дальше, что со временем, в свою очередь, еще сильнее облегчало работу. Опять же, они могли позволить, чтобы некоторые специализировались на лечении, молении или на сложении песен. Это не увеличивало избыток, но для всех делало жизнь легче и богаче. Так, медленно и неторопливо шел прогресс, делались украшения, рисовались картины, высекались статуи, складывались песни и сказки, одежда становилась красивее, а танцы изощреннее. Была мирная жизнь.

В других же районах охотники преследовали стада копытных. Газели, олени, овцы и козы паслись зимой на равнине, а летом на возвышенности. Охотники следили за ними во время их перемещений. На равнине они находили финики, на склонах — желуди, миндаль и фисташки, на возвышенностях — яблоки и груши. Дикие злаки поспевали на разных высотах в разное время года. Чем более умелыми охотниками становились люди, тем целенаправленнее могли они выбирать себе добычу среди зверей. Если забивать в основном молодых козлов и баранов, а самок щадить, то стада умножались лучше. Охотники убивали медведей, волков и лис, чтобы те не причиняли стадам никакого вреда. Они гнали стада в те районы, где их можно было надежнее защитить. Овцы и козы были менее дикими, чем газели и олени, легче привыкали к постоянному присутствию человека. Поэтому охотникам больше нравилось следить за ними. И охотники превратились в пастухов. Жизнь народов, занимавшихся скотоводством, имела большое сходство с прежней жизнью охотников. Они все так же перемещались в течение года по пастбищным землям и, конечно, охотились за другими животными, которых трудно было приручить. Так как охота всегда была скорее мужским делом, мужчины взирали на свои стада как на свою собственность, и слово самцов нин было весомее, чем самок.

Естественно, что вскоре крестьяне и пастухи встретились. У каждого было то, что могло понадобиться другому. Пастухи могли получить у крестьян зерно и хлеб, глиняные горшки и другие вещи. Крестьяне получали за это мясо, кожу, дикие фрукты и орехи.

Но как-то один вождь, который был еще и хорошим охотником, придумал, что у крестьян и так можно забирать то, что нужно, ничего не отдавая им взамен. Крестьяне, уже отвыкшие от охоты, были слабыми соперниками. Пастухи были гораздо ближе к прежней охотничьей жизни. Для них крестьяне были всего лишь новой добычей. Так они и привыкли периодически нападать и грабить крестьян. Не подумайте, что они вдруг стали плохими нин. Они просто остались при своем прежнем занятии и всего лишь нашли себе новую дичь — крестьянина с его скотом и запасами зерна. К друг другу они как и прежде относились по-дружески, были готовы прийти на помощь, делили добычу, вместе решали свои вопросы и любили своих детей. Они были охотниками, а не воинами, но, несмотря на это, это они дали миру герру.

Почему они могли то и дело нападать и грабить крестьянские деревни? Потому что крестьяне могли производить больше продуктов, чем им самим было необходимо. Если охотники не до конца разграбляли амбары, не забирали всех овец и свиней, не поджигали поля, то крестьяне могли кое-как дотянуть до следующего урожая. И тогда снова появлялось то, что охотники могли отнять. К тому времени охотники с крестьянами даже заключили договора: если крестьяне добровольно отдают им зерно и мясо, что называлось «данью», то они на них больше не будут нападать, а вместо этого, будут даже защищать. Так охотники стали господами и воинами, а крестьяне стали их батраками. И вот случилось нечто особенное: хотя господа и воины совсем ничего не делали и, кроме того, проматывали немалую долю произведенного крестьянами, обществу в целом доставался больший избыток, чем раньше крестьянам, когда они еще были свободны. Крестьяне оставляли себе меньше произведенного ими, а производили больше, чем раньше. Раньше, когда они сами могли распоряжаться своим временем, они, естественно, не делали все, на что способен нин, и не довольствовались только самым необходимым, что нужно нин. Какой свободный нин, если он в своем уме, стал бы так делать? Но как раз к этому их теперь принуждали господа: делать максимально возможное и довольствоваться самым необходимым.

И так как это общество воинов и крестьян имело больший избыток, чем любое другое, то тут можно было прокладывать больше оросительных каналов, ковать больше орудий труда, делать больше открытий, чем где-либо. Можно было производить больше оружия и строить больше укреплений и больше храмов, и содержать больше священников, чем где-либо. Короче говоря, такое общество превосходило все остальные, оно могло быстрее приумножаться и могло подчинять себе другие общества и принуждать их к такому же укладу жизни.

Более ранние племена не испытывали желания увеличивать свои охотничьи владения. Они бы просто не смогли ими воспользоваться. У крестьян тоже не было желания приумножать свою землю. Они бы не смогли ее обработать. Но у новых  правителей уже было желание покорять все больше деревень. Потому что чем больше деревень было под их властью, тем больше дани они могли получить. А чем больше они получали дани, тем больше они могли расходовать на улучшения, которые бы делали их власть еще сильнее. Ведь вскоре и в других местах появились общества воинов и крестьян, от которых им приходилось защищаться. Так война стала постоянным состоянием, и даже привычкой.

И вот что было печально: свободные нин использовали оставшееся от работы время на то, что делало жизнь лучше — на музыку и танцы, на сочинение историй, на производство украшений, на улучшение одежды или на разрисовывание тела.

Тех нин, которые находились под властью воинов, принуждали производить как можно больше продуктов, чтобы другие, в свою очередь, могли добывать металлы и делать оружие, строить стены и крепости, то есть делать то, что, в сущности, приносило нин только горе и страдания. Как ни странно, в странах воинов была вместе с тем лучшая одежда, более дорогие украшения, более прекрасные статуи и лучшая музыка. Почему так? Потому что все эти красивые вещи были только для правителей. Они приводили в свои дворцы лучших творцов искусства, давали им хорошую еду, красивые дома и одежды, так что они целый день лишь оттачивали свое искусство. Для простых же нин искусства не существовало.

У свободных нин в каждой деревни были музыканты и мастера украшений, но они были одновременно крестьянами и не имели столько времени на совершенствование своего искусства.

Так что воинственный народ становился, как правило, богаче, чем мог бы стать народ свободных нин. Но лишь потому, что большинство нин этого народа жили в нищете и невежестве, и только правители и их воины располагали всем богатством. Но благодаря этому, воины были сильнее свободных нин и могли их себе подчинить.

Так Ер стала миром борьбы, грабежа и взаимного угнетения.

Установился не такой уклад жизни, который обещал бы больше радости большинству нин, а такой, который приносил наибольший излишек и способствовал быстрейшему прогрессу.

К чему это вело, будет рассказано на примере одной области, называвшейся Римская империя.

В скором времени повелители воинов подошли к тому мнению, что они моли бы стать еще богаче, если бы обращали побежденных врагов в рабов. Раб не имел уже вообще никаких прав, он должен был работать, как животное, и с ним часто обращались хуже, чем с животным. И естественно, раб, с которым обращаются не лучше, чем с животным, жил недолго. Но это неважно, можно начать новую войну и взять в плен новых рабов. Скоро в Риме дошло до того, что уже ни один свободный римлянин больше не хотел работать. Работа была уделом рабов. Римская империя постоянно вела войны, чтобы иметь все больше и больше рабов, которые должны были выполнять всю работу и кормить империю. Все свободные римляне были либо солдатами, либо безработными бездельниками, кроме тех немногих, которые служили при императоре или были земле- и рабовладельцами. Римская империя беспрерывно вела войны и бесконечно расширялась. Она овладела всем миром. Но однажды она рухнула. Она стала такой большой, что римские солдаты уже не могли защищать удаленные рубежи и одновременно стеречь по всей стране рабов. Наступил  момент, когда война уже не делала страну сильнее, а наоборот, так ее ослабила, что та пала.

Ее место заняли другие империи, другие формы общежития. Но одно оставалось неизменным: устанавливались не такие формы общественного устройства, которые были бы приятнее всего людям, а такие, которые приносили наибольший излишек. Те империи или государства, которые добивались наибольшего избытка, всегда могли подчинить себе остальных и навязать им свой порядок. В этом ничего не поменялось, и поэтому герра до ныне не исчезла из жизни нин. По сей день они расходуют бóльшую часть избытка на то, чтобы произвести новое, лучшее оружие. Сейчас у них есть оружие, которое может уничтожить всю жизнь на планете. Поэтому теперь они представляют опасность для всей планеты Ер.

Лишь когда нин поймут, что герра и угнетение создают только кажущееся богатство, лишь тогда они смогут найти новый вид общественного устройства. Но для этого они должны осознать, что истинное богатство состоит не в том, чтобы иметь как можно больше вещей, с помощью которых можно произвести еще больше вещей, и так далее. Настоящее богатство может состоять для обитателей этой планеты только в том, чтобы у как можно большего числа нин было как можно больше времени на то, чтобы сочинять музыку, танцевать, общаться, играть, писать стихи, рисовать, рассказывать, заниматься спортом, словом, делать жизнь лучше. Иначе с вами может произойти то, что герра уничтожит всю планету, как она уже уничтожила однажды Великую Римскую империю.

В любом случае, полностью исключается — по крайней мере, по мнению нашей экспертной комиссии, — принятие нин в Организацию Объединенных Солнечных Систем до тех пор, пока они не поймут простейших основ и правил сосуществования Многих.

Author